|
Привет! Мы посылаем вам «Сигнал».
Одна из самых тревожных ночей войны случилась в начале марта, когда на территории Запорожской атомной электростанции начался пожар. Многие тогда вполне справедливо испугались возможного инцидента на АЭС.
Этой весной вообще, к нашему общему ужасу, было очень много разговоров обо всем ядерном — оружии, державах, ударе и шантаже. Сейчас их вроде бы стало поменьше, хотя причин расслабляться, к сожалению, нет. Тем не менее мы продолжаем надеяться на лучшее.
Сегодняшний выпуск — о ядерном шантаже. Правда ли, что Россия использует его, чтобы усилить свои позиции в войне с Украиной? Мы попросили разобраться в этом Петра Топычканова — ассоциированного старшего научного сотрудника Стокгольмского международного института исследований проблем мира SIPRI. Этот институт занимается вопросами разоружения, урегулированием вооруженных конфликтов, тем, как изменения климата связаны с безопасностью, и другими вопросами.
Спасибо, что пересылаете выпуски «Сигнала» друзьям, — нас все больше. Мы читаем все ваши письма и предложения и по возможности отвечаем на них. Подписывайтесь на рассылку (включите VPN), если вы до этого не получали наши выпуски.
Ядерный шантаж
На третий день войны (а сегодня — уже 106-й) Путин приказал привести российские силы сдерживания, и в том числе ядерное оружие, в режим особого несения дежурства. В своем объявлении о начале полномасштабного вторжения в Украину президент отметил, что Россия — одна из самых мощных ядерных держав мира.
С тех пор украинские политики неоднократно говорили, что Москва занимается ядерным шантажом. Подобные формулировки используются и в западных СМИ. При этом руководитель фракции «Единая Россия» Владимир Васильев 24 февраля сказал, что это киевские власти стали угрожать России «ядерным шантажом» — не пояснив, о каких действиях идет речь (Украина, в отличие от России, ядерным оружием не обладает).
Как шантажируют ядерным оружием?
Ядерный шантаж — это попытка склонить противника (государство, политический режим, военный блок) к какому-либо действию под угрозой применения ядерного оружия. Это выражение начали использовать в середине XX века в связи с заявлениями тех стран, у которых уже появился ядерный арсенал или которые только планировали им обзавестись. В 1964 году Китай провел первые ядерные испытания и объявил, что это ответ на «империалистическую политику ядерного шантажа и угроз США». Через два дня после этого американский президент Линдон Джонсон пообещал защиту государствам, которым «угрожает ядерный шантаж» — под шантажистом имея в виду уже сам Китай.
Однако в 1970-е, когда в мире наблюдался рост терроризма (ультраправого, ультралевого, религиозного), ядерным шантажом также стали называть угрозы террористов взорвать «грязную бомбу». Это примитивное — по сравнению с ядерными ракетами — взрывное устройство, вызывающее радиационное заражение. Даже если такие угрозы ничем не заканчиваются (а «грязную бомбу» никогда не применяли), в международном праве само их использование сейчас считают актом ядерного терроризма. Согласно Международной конвенции о борьбе с такими актами (2005), и применение «грязной бомбы», и угроза ее использовать, и владение компонентами, из которых бомбу можно изготовить, — это преступления.
В ноябре 1995 года в московском Измайловском парке обнаружили контейнер с радиоактивным веществом цезий-137. После этого глава самопровозглашенной республики Ичкерия в Чечне Джохар Дудаев заявил, что это лишь «мизерная доля» того, что имеется в его распоряжении. Конечно, у боевиков не было ядерной бомбы, но они угрожали вызвать радиационное загрязнение. Меньше чем через год Дудаев погиб в результате ракетного удара. Компонентов «грязной бомбы» в Чечне не нашли.
То есть государство, которое угрожает соседям ядерным оружием, — террорист?
Нет. Международное право отличает угрозы террористов от тех, что исходят от государств. Грубо говоря, предполагается, что государство имеет право защищать свой суверенитет любыми способами, включая ядерное оружие. Одновременно оно уважает суверенитет других стран и не будет первым угрожать им своим ядерным арсеналом. Предполагается, что, в отличие от террористических группировок, государство — обладатель ядерного арсенала не будет злоупотреблять угрозой его применения.
С точки зрения государства, обладание ядерным оружием и его демонстрация (испытания носителей ядерного оружия, учения стратегических ядерных сил, парады вооружений) помогают «сдерживать» агрессивные действия со стороны вероятных противников. Однако важно не только показывать, что ядерное оружие есть, но и недвусмысленно давать понять, в каких случаях его могут применить. Часто это прямо прописано в ядерной доктрине страны или в других политических документах. Наличие ядерного оружия, его демонстрация и рассуждения по его поводу — это и есть элементы политики ядерного сдерживания.
Она растягивается на многие годы и десятилетия и мало зависит от текущей ситуации. СССР и США «сдерживали» друг друга во время холодной войны; Россия и США продолжают делать это до сих пор, при всех перепадах в отношениях. Даже дружественные страны — Россия и Китай, например — могут проводить в отношении друг друга политику ядерного сдерживания, пусть и избегая ее так называть официально.
Государственный ядерный шантаж — лишь эпизод, случающийся в период обострения отношений, когда одна сторона готова повысить ставки, чтобы добиться своих целей. Например, в 1953 году США пригрозили Северной Корее ядерным оружием, чтобы принудить ее к уступкам в корейской войне, — и добились своего (всего за восемь лет до этого Штаты в первый и единственный раз реально применили ядерное оружие, сбросив бомбу на Хиросиму и Нагасаки, подталкивая Японию к капитуляции во Второй мировой). Одновременно американское ядерное оружие сработало и как инструмент «сдерживания» Советского Союза, который воздержался от прямого участия своих вооруженных сил в том конфликте, ограничившись военной помощью и неофициальным присутствием военнослужащих на Корейском полуострове.
В 1969 году во время обострения пограничных советско-китайских споров Москва всерьез рассматривала возможность применения ядерного оружия. Власти СССР обсуждали это как со своими союзниками, так и с США. Угроз на официальном уровне не прозвучало, но были утечки в западной прессе и заявления ведущих советского китайскоязычного радио (они говорили, что у СССР есть ядерное оружие, подобного которому у Китая нет). Пекин однозначно воспринимал происходящее как ядерный шантаж «в попытках использовать ядерные угрозы для подкрепления своих территориальных претензий». Уже в том же году СССР и Китай начали медленный процесс деэскалации — а угрозы, вероятно, немало этому поспособствовали.
При этом случается, что действия государства, обладающего ядерным оружием, не то чтобы приравнивают, но отчасти уподобляют ядерному терроризму. Чтобы это произошло, надо, чтобы у мирового сообщества, включая членов Совета Безопасности ООН, сложилось общее мнение, что ядерные угрозы со стороны государства — это именно шантаж.
Такое единодушие фиксируется крайне редко. Штаты, Южная Корея и Япония всегда воспринимали угрозы Северной Кореи нанести по ним удары как ядерный шантаж. А вот Китай и Россия трактовали такие заявления как «защитный инструмент» и «проявление политики сдерживания». Но когда КНДР возобновила подземные ядерные испытания в 2016 и 2017 годах (то есть там реально взрывали ядерный заряд, а не просто испытывали баллистические ракеты без ядерных боеголовок), мировое сообщество решило, что ситуация зашла слишком далеко. Совет Безопасности ООН (включая Россию) ввел в ответ на это санкции. В КНДР такую реакцию назвали «актом войны». Но никаких реальных попыток начать конфликт с применением ядерного оружия со стороны Северной Кореи не последовало, да и ядерные испытания Пхеньян приостановил.
Россия занимается ядерным шантажом?
Формально об этом говорить пока не приходится. Ни Путин как верховный главнокомандующий, ни политики, отвечающие за военную и внешнюю политику России, не использовали прямые ядерные угрозы в адрес Украины, чтобы принудить ее капитулировать или пойти на уступки. Если совсем просто и грубо, никто из них не говорил: отдайте Донбасс (или свергните президента Владимира Зеленского), иначе мы сбросим атомную бомбу (телевизионных пропагандистов в расчет можно не брать: они не отвечают за ядерную политику страны).
Предупреждая о «таких последствиях, с которыми вы в своей истории еще никогда не сталкивались» (и опять же прямо не упоминая ядерного оружия), Путин обращался не к Украине, а к ее союзникам и партнерам — чтобы они воздержались от более активного участия в войне. То есть добивался не капитуляции Украины и немедленного завершения конфликта на российских условиях, а его ограничения. Сейчас полноценные участники войны — только Россия и Украина; Путин хотел, чтобы их не становилось больше. Это больше похоже на сдерживание, а не на шантаж.
При этом президент РФ, похоже, добился своего: вооруженные силы НАТО в боях по-прежнему не участвуют. Альянс подтвердил, что не собирается отправлять войска в Украину, опасаясь перерастания конфликта в третью мировую. Заявления западных стран (например, Франции) о возможном ядерном ответе России тоже выглядят скорее как демонстрация политики сдерживания, а не как ядерный шантаж. Глава МИД Франции, обращаясь к Путину, напомнил, что НАТО — альянс с ядерным оружием, однако не заставил Россию отказаться от каких-либо действий, угрожая применить ядерный арсенал.
Но до тех пор, пока в Украине не закончатся боевые действия, ситуация остается хрупкой и малопредсказуемой. Если российские власти будут чувствовать, что она развивается не так, как им бы этого хотелось, они, вероятно, могут прибегнуть к настоящему ядерному шантажу — как их советские предшественники во время пограничных споров с Китаем в конце 1960-х.
Неожиданное открытие, которое мы сделали, пока писали это письмо
В 1974 году ФБР получило записку, в которой неизвестные угрожали подорвать ядерное устройство в Бостоне и требовали выплатить 200 тысяч долларов. В тот момент в США не оказалось группы быстрого реагирования для обнаружения и обращения с источниками радиации. Пока такое оборудование пытались доставить в Бостон, власти вынуждены были принести помеченные деньги в указанное место.
Угроза оказалась ложной. За деньгами никто не пришел. Как вспоминал один из участников той операции, если бы угроза была реальной, власти просто ничего бы не успели сделать, чтобы предотвратить катастрофу. Только по итогам этих событий в Штатах создали специальную Группу поддержки при ядерных чрезвычайных ситуациях (NEST).
Постскриптум
Идея «русского мира» — одна из тех, которыми Путин воспользовался, оправдывая вторжение в Украину. Ее предложили в 1990-е годы «методологи» — последователи советского философа Георгия Щедровицкого (первого советского коуча и политтехнолога). Щедровитяне мечтали сформировать сообщество людей, говорящих на русском языке и живущих в разных странах, для «продвижения экономических интересов России». В Кремле эту идею поняли по-другому. О том, как движение «методологов» повлияло на российскую политику и катастрофические события 2022-го, читайте в тексте спецкора «Медузы» Андрея Перцева.
Мы послали вам «Сигнал» — теперь ваша очередь. Отправьте это письмо своим друзьям и близким. Знание — сила. Будущее — это вы.
Хотите, чтобы мы изучили и объяснили явление или понятие, которое вы сами заметили в новостях? Напишите нам: signal@meduza.io.
|
|
