Привет! Мы посылаем вам «Сигнал» (сегодня — с небольшим опозданием).

14 мая украинское издание Hromadske выпустило видео «Как живет Одесса под ракетными обстрелами россиян». В нем житель города, стоя возле полностью разрушенного здания, говорит: «8-9 [мая] они [ракеты] зачастили, но такого — «Молимося за Одесу» — нет. Нормально, в принципе. Ну, кроме вот такого». Жители Украины проявляют невероятное мужество. Мы можем только поучиться у них оптимизму. 

В сегодняшнем «Сигнале» говорим об оккупации. Перешлите это письмо своим знакомым, если вам нравится наша рассылка и предложите им подписаться. Расскажите, почему вы читаете «Сигнал». И берегите себя! 

Оккупация

С начала вторжения украинские медиа, власти и жители называют российских солдат, которые вторглись в страну, оккупантами. Та же формулировка используется для обозначения российской администрации в Крыму. Территории в Киевской области, которые около месяца контролировала Россия, называли оккупированными. Сейчас оккупированными считают Херсон и некоторые его окрестности, Мариуполь, Бердянск, а также другие украинские города и территории на юге и юго-востоке. 

Отправляя войска в Украину, Путин сказал, что оккупация Украины не относится к задачам «спецоперации». 16 марта, когда российские военные уже заняли Херсон и часть области, а также контролировали некоторые территории Киевской области, президент России вновь заявил: «Появление российских войск под Киевом, другими городами Украины связано не с намерением оккупировать эту страну, у нас нет такой цели». Спустя несколько дней пресс-секретарь Дмитрий Песков повторил слова своего шефа. 

Но используют это слово по отношению к России не только украинцы — и уже не только в контексте нынешней войны. В середине марта Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию, в которой Приднестровье названо «зоной российской оккупации». А в конце апреля впервые за 19 лет министерство иностранных дел Японии назвало Курильские острова «незаконно оккупированной» территорией.

А что, бывают законно оккупированные территории?

Оккупация означает контроль и осуществление власти над чужой территорией и ее жителями без согласия на это государства, которому принадлежит территория. Так что другая сторона по определению будет считать оккупацию незаконной. Но, как минимум, есть международные конвенции, регулирующие правила военной оккупации: Гаагская 1907 года, Женевская 1949-го и приложения к ней, принятые в 1977-м.

Иными словами, если уж оккупировали, то хотя бы ведите себя прилично.

Оккупационные власти несут ответственность перед местным населением за поддержание общественного порядка на территории, которую они контролируют. Оккупанты обязаны обеспечивать безопасность жителей и защищать их имущество. 

Оккупация бывает, даже когда война официально не ведется. В таком случае будущий захватчик явно или скрыто угрожает применить военную силу, а сопротивление выглядит безнадежным. Классический пример — оккупация Чехословакии нацистской Германией в 1939 году: чехословацкая армия была значительно меньше и сосредоточена далеко от западной границы, подчиниться требованиям Гитлера казалось лучшим решением. 

Более поздний случай — оккупация той же Чехословакии на этот раз Советским Союзом в 1968 году. Жители городов сопротивлялись советским военным, но восстание было очень быстро подавлено. Правда, в этом случае исследователи не так активно используют термин «оккупация». В частности, потому что чехословацкая государственность (пусть и подконтрольная Москве) сохранилась даже после вторжения. 

Современная Россия нарушает какие-то из «правил оккупации»?

Важно отметить: Россия (конечно) не признает, что оккупирует какие-либо территории. А Женевская и Гаагская конвенции не предусматривают органа, который бы определял, что считается оккупацией, а что — нет. В случаях, когда страна не согласна со статусом «оккупанта», спор обычно решает ООН (Генеральная ассамблея и Совет безопасности), а в некоторых случаях — неправительственные организации (например, Международный Красный Крест). Именно они на межгосударственном уровне определяют статус той или иной территории. Четких критериев, что называть оккупацией, также не существует — а Москва в Совбезе ООН, как известно, обладает правом вето. 

Например, в Приднестровье, которое Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) недавно назвала «зоной российской оккупации», в 1992 году был подписан план мирного урегулирования. Согласно документу, Москва обязалась вывести войска, когда будет установлен статус республики, которая в советское время была частью Молдовы. Власти Приднестровья хотели полной независимости или создания конфедерации, но молдавские власти последовательно выступают против. 

Как считают молдавские власти, позднее — в 1999 году — Россия взяла на себя прямое обязательство вывести войска, но их не выполнила (Кремль отрицает такую трактовку). В итоге российская армия по сей день находится на территории Приднестровья, хотя ее контингент в последние годы снижался. Лидеры этой непризнанной республики явно демонстрируют пророссийские настроения и в 2006 году провели референдум о независмости с последующим вхождением в состав России (97,1% населения проголосовали за это). Но этого так и не произошо. При этом исследователи утверждают, что государственное строительство в Приднестровье оказалось более успешным, чем в самопровозглашенных ЛНР и ДНР — ведь приднестровские власти обладают большей самостоятельностью (от Москвы). Что касается ПАСЕ, то она признала пребывание войск в Приднестровье оккупацией только после начала вторжения в Украину.

На территории самой Украины за эти три месяца Россия поставила под контроль значительную часть юга страны. То есть, что бы ни говорили в Москве, уже оккупировала ее — и вопрос только в том, надолго ли. При этом, например, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко утверждает, что на жителей Херсонской области «никто не давит». В реальности проукраинские митинги, которые проходят в городе и области, разгоняются светошумовыми гранатами и с использованием слезоточивого газа. 

Кроме того, по информации украинских властей, российские солдаты похищают и пытают местных жителей. А ранее военнослужащие РФ (и это уже не официальные заявления Киева, а независимо подтвержденная информация) во время краткой оккупации Киевской области насиловали там женщин, убивали мирных жителей и грабили дома. Российские власти, таким образом, не обеспечили безопасность местных жителей, что тоже входит в обязанности оккупационной власти по международным нормам. 

Чем оккупация отличается от аннексии?

По мнению исследователей, оккупация всегда ограничена по времени, хотя момент ее завершения — предмет отдельного спора. Одни считают, что конец оккупации — это полный вывод оккупационных войск. Другие приводят в пример случаи, когда вооруженные силы оккупанта остаются в стране, но уже в рамках добровольно подписанных соглашений между сторонами (как американские войска в Японии после Второй мировой). 

По мнению ученых, нет большой разницы — осуществляется ли власть на захваченной территории правительством, которое называет себя гражданским, военным или «военно-гражданским» (как на занятых Россией территориях Украины). Важно, что оккупант выстраивает отдельную систему власти. Государства-оккупанты, как правило, открещиваются от новых органов власти, чтобы не брать на себя ответственность за происходящее на занятых территориях (в том числе, за возможные нарушения положений конвенций, а также просто за преступления). И все же очень часто оккупация заканчивается аннексией или созданием марионеточных государственных образований.

В отличие от оккупации, аннексия — это насильственное присвоение территорий другой страны уже не на временной, а на постоянной основе. А Кремль, похоже, не собирается покидать украинские территории, занятые во время войны. В частности, российские чиновники прямо говорят, например, о том, что Херсонская и Запорожская области «займут достойное место в дружной российской семье». Ранее западные спецслужбы, украинские власти, а также источники «Медузы» рассказывали о планах России провести референдум о создании «Херсонской народной республики» (впрочем, от них, возможно, отказались). 

В 2014 году Россия присоединила Крым. Корректно ли в этом случае использовать именно слово «аннексия», зависит от того, насколько насильственными вы считаете действия Москвы. Большинство стран ООН и Украина утверждают, что Крым, безусловно, аннексирован. Кремль же ссылается на «волеизъявление крымского народа» — хотя референдум о присоединении выглядит крайне сомнительным, при этом еще до его проведения российские войска захватили здания Совета министров и Верховного совета Крыма, водрузили на них российские флаги и фактически сами сделали лидера движения «Русское единство» Сергея Аксенова новым премьер-министром Крыма. 

По сути, то, что происходило до референдума, было самой настоящей оккупацией. Интересно, что, согласно международному праву, оккупирующей стране запрещается аннексировать территорию, которую она заняла — или любым другим способом менять ее политический статус (если Россия в итоге не вернет Украине Херсонскую и Запорожскую области, а распространит на них свою юрисдикцию, то и в этом случае нарушит правила оккупации).

А что с ДНР и ЛНР? Самопровозглашенные республики Донбасса были созданы при решающей военной поддержке Москвы (о том, как это случилось, вы можете прочесть в одном из выпусков «Сигнала»). Они не аннексированы (возможно, пока: источники «Медузы» утверждают, что вскоре ЛНР и ДНР могут войти в состав России), но и в этом случае Кремль нарушил правила оккупации, поскольку допустил изменения политического статуса подконтрольных территорий (а еще ввел в обращение свой рубль, начал платить зарплату бюджетникам из российских налогов — и к началу вторжения выдал российские паспорта почти четверти местных жителей).

ООН считает аннексию актом агрессии, который нарушает принципы территориальной целостности, неприкосновенности и нерушимости государственных границ. То есть аннексия ничуть не лучше оккупации. 

Но страны, территории которых, по сути, аннексированы, все равно продолжают придерживаться термина «оккупация». Украина называет ««временно оккупированными территориями» не только Донбасс, но даже Крым. А Япония называет «незаконно оккупированными» Южные Курилы.

Поступая так, Киев и Токио подчеркивают, что не готовы ни к каким компромиссам по поводу изменений, уже случившихся в этих регионах, не признают их как часть России — и будут до конца бороться за их возвращение.

Неожиданное открытие, которое мы сделали, пока писали это письмо

Оккупация, по определению, происходит против воли одной из сторон. Но истории известны случаи, когда страна соглашалась на оккупацию части своей территории — как раз исходя из ее трактовки как «временного явления». На это после Первой мировой пришлось пойти Германии, которая согласилась с оккупацией левого берега Рейна — это была гарантия, что она выполнит мирный договор.

Ни к чему хорошему это, впрочем, не привело. Оккупация Рейнской области подогревала реваншистские настроения в Германии, которые во многом предопределили приход к власти Гитлера. К тому моменту французские, бельгийские и британские оккупационные войска покинули регион, и нацисты смогли триумфально его «освободить». 

Постскриптум

11 мая «Украинская правда» опубликовала документальный фильм «Оккупант». Его смонтировали из видео, которые были в телефоне двадцатичетырехлетнего российского солдата — сейчас он находится в плену. «Медуза» поговорила с автором этого фильма, журналистом Михаилом Ткачом. В интервью он рассказывает, как удалось получить материалы и в чем была задумка этого материала. «Никаких целей и задач очеловечить оккупантов или дискредитировать российскую армию мы перед собой не ставили, — говорит Ткач. — никто не дискредитирует российскую армию больше, чем она сама». 

Мы послали вам «Сигнал» — теперь ваша очередь. Отправьте это письмо своим друзьям и близким. Знание — сила. Будущее — это вы. 

Хотите, чтобы мы изучили и объяснили явление или понятие, которое вы сами заметили в новостях? Напишите нам: signal@meduza.io.

Наташа Кондрашова