|
Привет! Мы посылаем вам «Сигнал».
Вы можете сейчас испытывать усталость и злость. Нам это знакомо. И все же надеемся, что с вами все в порядке (насколько это возможно). Это письмо — ежедневная рассылка «Медузы». В ней мы объясняем слова, которые превратились в журналистский штамп, и явления, о которых все говорят так, как будто они нам давно знакомы. Мы пытаемся разобраться, что эти понятия значат на самом деле.
Спасибо, что пишете нам письма! Это здорово помогает. Если вы хотите поддержать нас как-нибудь еще, расскажите о «Сигнале» своим друзьям, родственникам и знакомым. Можно просто переслать им это письмо.
Провокация
РИА Новости 4 мая сообщило, что в Омске задержали наркокурьера и его подельников, которые готовили «провокацию» против российской армии с использованием торта украинской компании Roshen (мы не шутим, вот пост в телеграме).
С начала вторжения слово «провокация» власти РФ используют в ответ на любые публикации о преступлениях, совершенных российскими солдатами в Украине. Массовые убийства в Буче называли «провокацией» и Минобороны РФ, и президент Путин, и представитель России в ООН Василий Небензя, и министр иностранных дел Лавров («очередной», «лживой» и «направленной на дегуманизацию российских военных»).
«Провокацией» российская сторона считает и авиаудар по мариупольской больнице (пятеро погибших, в том числе новорожденный ребенок), и ракетный удар по вокзалу в Краматорске, когда оттуда эвакуировались сотни украинцев (52 погибших).
Украина, в свою очередь, регулярно предупреждает о «провокациях», которые якобы готовят российские военные (вот пример, вот другой, а вот еще один).
Давно ли Москва обвиняет своих оппонентов в провокациях?
Да, давно и часто. Это стандартный ответ российских властей на любые обвинения или подозрения в их собственный адрес. Так было задолго до вторжения в Украину — и, похоже, это довольно эффективный пропагандистский прием.
В августе 2020 года отравление Навального боевым запрещенным химическим веществом из группы «Новичок» называли «провокацией» спикер Госдумы Вячеслав Володин, член думского комитета по международным делам Сергей Железняк и многие другие российские политики и пропагандисты. Опрос «Левада-Центра»* через четыре месяца после покушения показал, что среди тех россиян, которые слышали об отравлении, 30% считают его инсценировкой, а 19% — провокацией (а вот и она) западных спецслужб.
Посольство России в Великобритании назвало «провокацией» отравление тем же «Новичком» бывшего полковника Главного разведывательного управления (ГРУ) Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в марте 2018 года. По данным независимого журналистского расследования, проведенного проектом Bellingcat*, это покушение совершили действующие сотрудники ГРУ.
В 2015 году сразу несколько депутатов Госдумы назвали убийство оппозиционера Бориса Немцова провокацией с целью «политизировать, обострить, подогреть и дестабилизировать ситуацию», а также «взбудоражить общественность внутри страны и поднять накал антироссийской истерии снаружи». По этому делу осудили пять человек — но замкомандира чеченского батальона «Север» Руслана Геремеева, которого адвокаты семьи Немцова считают «истинным организатором убийства», даже не допросили. В марте 2022-го он воевал и получил ранение в Украине.
В 2007-м советник президента Игорь Шувалов называл «продуманной провокацией против России» убийства журналистки «Новой газеты» Анны Политковской и бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко. По делу об убийстве журналистки осудили шесть человек, однако главного заказчика преступления так и не назвали. Что касается убийства Литвиненко, Европейский суд по правам человека считает подозреваемым депутата Госдумы от ЛДПР Андрея Лугового.
Такую же тактику применяют и связанные с Кремлем политики. Например, в 2021 году глава самопровозглашенной ДНР Денис Пушилин заявил по поводу малайзийского «боинга», сбитого над Донбассом в 2014-м: «Нам совершенно очевидно, что самолет был сбит Украиной. Эта чудовищная провокация была сфабрикована для того, чтобы обвинить наших бойцов и наказать Россию». Международная следственная группа считает, что самолет сбили донбасские сепаратисты из зенитно-ракетного комплекса «Бук», принадлежащего российским Вооруженным силам.
Частота использования слова «провокация» в российских СМИ с конца нулевых до конца 2010-х выросла в 11 с половиной раз; всего — более 400 тысяч упоминаний, по данным «Медиалогии». На сайте Кремля (там публикуются расшифровки всех публичных выступлений Путина) слово встречается 213 раз, причем до 2016 года оно там почти не использовалось.
Но ведь настоящие провокации тоже бывают?
Да. Хрестоматийный пример масштабной военно-политической провокации — так называемый Гляйвицкий инцидент 31 августа 1939 года. Группа офицеров СС, переодевшись в польскую военную форму, инсценировала нападение на немецкую радиостанцию. Причем «роль» погибших немцев исполнили узники концлагерей, которых специально застрелили и привезли на место. Сама радиостанция для Германии не имела никакого значения: гитлеровскому режиму нужно было представить Польшу агрессором в глазах мировой общественности. На следующий день Германия «в ответ» напала на Польшу — и начала Вторую мировую войну.
Другой знаменитый «инцидент» той же эпохи — Мукденский 1931 года: японские военные подорвали железную дорогу в подконтрольной им Маньчжурии, обвинили в этом Китай — и воспользовались этим как поводом для войны.
Тот же эвфемизм «инцидент» традиционно применяется к событиям августа 1964 года в Тонкинском заливе. Вьетнамские пограничные катера вступили в бой с американским военным кораблем, который (это достоверно неизвестно) то ли вторгся в территориальные воды Вьетнама, то ли оставался в нейтральных. Начался обстрел — и это стало поводом для американского вмешательства в гражданскую войну во Вьетнаме. Многие исследователи (например: 1, 2) полагают, что американские военные и политики к тому моменту уже давно искали предлог для вторжения (чтобы не допустить победы коммунистов во Вьетнаме) и Тонкинский инцидент был самой настоящей американской провокацией.
Стоит напомнить, что перед нынешним вторжением российские власти и сепаратисты из самопровозглашенных республик Донбасса активно распространяли версию, что это якобы Украина планирует напасть на Россию (и даже публиковали соответствующие «планы»).
Российские власти всегда списывают все на чужие провокации или иногда признают собственные ошибки?
Редко, но признают.
В 1983 году советский истребитель сбил над Сахалином пассажирский «боинг» авиакомпании Korean Airlines, который летел с Аляски в Сеул и оказался в воздушном пространстве СССР (судя по всему, из-за того, что экипаж заложил в автопилот неверный курс). Погибли 269 человек.
Советские руководители перебрали несколько версий случившегося (среди них — «никакого самолета не было» и «мы никакого самолета не сбивали»), но в конце концов остановились на том, что это была «провокация американских спецслужб».
Лишь после распада СССР (то есть когда политический режим сменился) Россия передала бортовой диктофон самолета для международного расследования. Публике представили стенограмму переговоров командных центров ПВО на Сахалине. По всей вероятности, советские военные были на взводе из-за очередного обострения холодной войны, боялись пропустить американский разведывательный самолет — и в результате случайно сбили пассажирский «боинг». Люди погибли не из-за дьявольской жестокости, а из-за некомпетентности и чрезмерного служебного рвения.
Однако «версия», что на самолете было установлено разведывательное оборудование и что его нарочно «подставили», чтобы СССР его сбил, до сих пор циркулирует в провластных СМИ.
Социолог Виктор Вахштайн объясняет, что политики обращаются к термину «провокация», когда теряют контроль над ситуацией и пытаются переложить часть ответственности за собственную агрессию на жертву. Психологически это мало чем отличается от виктимблейминга в ситуации домашнего насилия: «она сама меня довела», «она меня спровоцировала» и тому подобное.
В 2014 году в программе «Однако» при помощи сфальсифицированной спутниковой фотографии «доказывали» вину Украины в деле о крушении малайзийского «боинга» в Донбассе. Пять лет спустя ведущий программы Михаил Леонтьев назвал этот прием «интеллектуальной провокацией». Что бы это ни значило, из этой попытки оправдаться следует важное: сами российские пропагандисты не видят проблемы в том, чтобы такие «провокации» устраивать.
Неожиданное открытие, которое мы сделали, пока писали это письмо
Несколько лет назад американская журналистка российского происхождения Юлия Иоффе предложила ввести в словари английского языка термин provokatsiya. По ее мнению, российские власти и пропаганда так пристрастились к использованию провокаций, что английское слово «provocation» не вполне точно отражают смысл их действий. Подобно тому, как невозможно точно перевести на другие языки apparatchik, siloviki или pogrom.
Постскриптум
Война в Украине расколола сотрудников внутри «Яндекса» — одну из самых передовых компаний в России. Пока одни топ-менеджеры (и не только они) массово увольняются, поскольку не согласны с тем, что новостной сервис манипулирует пользователями, другие по-прежнему считают сотрудничество с властями приемлемой стратегией. Почитайте расследование спецкора «Медузы» Светланы Рейтер о том, как российское вторжение привело к глубокому кризису в «Яндексе».
Мы послали вам «Сигнал» — теперь ваша очередь. Отправьте это письмо своим друзьями и близким. Знание — сила. Будущее — это вы.
Хотите, чтобы мы изучили и объяснили явление или понятие, которое вы сами заметили в новостях? Напишите нам: signal@meduza.io
* Объявлен «иностранным агентом».
|
